Священник морской пехоты Черноморского флота, клирик Феодосийской епархии иерей Димитрий Романюк — о служении в Нагорном Карабахе, о людях и обстоятельствах, о вере, пути и долге — для РИА Новости Крым.
Галина Оленева
Собственный корреспондент
© Фото предоставлены отцом Димитрием Романюком
Военный священник Димитрий Романюк
…Сирия. Карабах. Война.
Теперь он стоит на церковном подворье, совсем непохожий на священника: «Сейчас превращусь», — улыбается, входит в алтарь и вправду превращается — в черном подряснике, епитрахили и поручах — золото на красном. Мы проговорим много часов, и то, что должно было стать рядовым интервью, неожиданно превращается в большую историю о человеке, соединившем особенную свободу художника и громадную внутреннюю силу, какая бывает только у истинно верующих людей.
День Святой Екатерины
«Зачем оно мне надо? Я самодостаточен, мне нравится то, что я делаю», — так думал художник Дмитрий Романюк, когда ему впервые предложили уйти в священничество.
Сын офицера, чье детство прошло в военном городке на севере Крыма, — с самого начала он тоже хотел носить погоны. В 80-х Советский Союз пошатнулся, в 90-х исчез с политической карты мира, а вместе с ним и мысли о военной карьере. Тогда жизнь его наполнилась холстами и мастихинами, и в какой-то момент, по приглашению товарища, он отправился в Феодосию — расписывать Екатерининский храм.
«Это было так неожиданно. Я говорю: «Я даже не крещеный». Он говорит: «Там тебя и покрестим». Так и случилось: в день памяти святой великомученицы Екатерины, 7 декабря. Там впервые что-то коснулось моего сердца», — признается отец Димитрий.
Он уедет в Псково-Печерский монастырь и будет учиться иконописи у лучших мастеров — архимандрита Зинона, отца Андрея Давыдова… Будет расписывать своды храмов в Ужгороде, Новотроицке, Новгороде, Севастополе. В это время впервые получит приглашение принять священство, которое отвергнет.
Письмо и путь
Есть моменты, определяющие путь. И точки на этом пути, в которых человек оказывается неизбежно и неизбежно совершает что-то важное, если путь выбран правильно. Свое определяющее он прочтет в письме: «Смалодушничал. Если когда опять предложат, пусть не отказывается», — слова знаменитого старца Архимандрита Кирилла (Павлова) запишет и передаст ему его давний друг иеромонах Исаак (Боянов).
«Отказываться нельзя, нельзя малодушничать», — вспомнит он в 2010-м, когда получит новое предложение. В военные священники позовет старый семинарский друг протоиерей Александр Бондаренко, к тому времени — помощник командующего Черноморским флотом по работе с верующими военнослужащими. Он согласился немедленно, и так открылся его путь.
И будут крейсер «Москва» и храм Покрова Пресвятой Богородицы на его борту. Будут Атлантика, Тихий и Индийский океаны, беседы с Николасом Мадуро (президент Боливарианской Республики, Венесуэла. — Ред.) и Даниэлем Ортегой (никарагуанский революционер. — Ред.), и будет палаточный храм в Сирии с цинковыми патронными коробками вместо подсвечников — оказалось, это удобно, и исповеди — самые трудные в его жизни — тех, кому пришлось терять друзей и убивать врагов.
И нет больше и сильнее той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих…
Отец Димитрий Романюк с Даниэлем Ортего (по центру)
Нагорный Карабах
«Мне 50 лет, я почти не видел семьи. Я возвращаюсь из Сирии и подаю в отставку. Служу гражданским священником в Севастополе. В 2022-м мне звонят, просят по старой памяти немножко помочь в Нагорном Карабахе: с началом СВО не хватает людей, нужно поехать на три месяца, окормить. Я приезжаю, и тут начинается блокада. Вместо трех месяцев я пробыл там 1,5 года», — рассказывает отец Димитрий.
19 сентября 2023-го минобороны Азербайджана сообщает о начале «антитеррористических мероприятий локального характера для восстановления конституционного строя» в Нагорном Карабахе. По всей линии соприкосновения сыплются ракетно-артиллерийские удары.
Полдень. Отец Димитрий находится в храме Рождества Христова на территории российского военного городка в Аскеранском районе. Рядом аэропорт, артполк и танковый ипподром: здесь часто учения, и сначала он не придает значения громким звукам.
«Готовлюсь к акафисту. Но взрывы, взрывы — вкруговую и все больше. Думаю: что-то ребята разгулялись. Выхожу, а мы просто в эпицентре», — вспоминает отец Димитрий.
Храм Рождества Христова на территории российского военного городка в Аскеранском районе
Дорога к храму
«Как-то ко мне приходит армянка и говорит: «У меня проблема в семье». Я говорю: «Надо терпеть». И она соглашается. В следующее воскресенье приезжает и возмущается: «Вай, я уже неделю терплю!» Чтобы представить, что происходило 19 сентября, нужно понимать темперамент местных жителей.
«Все гремит, шумит, вой такой стоит — и дети, и взрослые, и младенцы… И все идут, и идут, и идут… Кто-то смирен, а у кого-то военные там… сколько офицеров… семьи… до слез. Кто-то понимает: «Спасибо вам». Кто-то ругается: «Почему вы не вмешиваетесь? Они стреляют — стреляй по ним!» А на каком основании? Ну, это эмоции», — делится воспоминаниями отец Димитрий.
Русские и армяне — все эти люди жили вместе, смешивали крови и языки, по-соседски радовались и горевали… Все вместе, в надежде на спасение, они устремились к православному храму.
«Просто душа по природе — христианка», — говорит отец Димитрий.
Сначала он впустил мамочек с грудничками. Потом размещали и кормили остальных. Военные подвозили гражданских — еще и еще. В храме находились до вечера. Постепенно людей вывозили автобусами в Армению. Вся их жизнь, их родные дома — все осталось в прошлом. Навсегда.
«Весь Карабах вышел. Там что-то писали, но лично я никого не видел. Мы потом ездили… Пусто», — сказал отец Димитрий.
Литургия под огнем
На восточном склоне Карабахской горной цепи, на левом берегу реки Каркарчай, стоит город Степанакерт. Уже поздним вечером отец Димитрий вдруг понимает: в столице остались люди. Бежит к командующему:
— Надо ехать.
— Утром заберем.
— Если начнется штурм спецназа, утром будет поздно.
Получает машину. Искать соотечественников помогает председатель русской общины Александр Бордов. Связи почти нет, но еще дозваниваются…
«Мы несемся со скоростью 140, потому что обстрел и так по нам труднее попасть. Ночь. Какие-то машины горят, весь город выключен. Мы уже знаем, куда ехать, подъезжаем: там огромная гостиница, в ней большой подвал и очень много народу — все в панике, бегут к грузовику, сносят с ног… какой-то зомби-фильм. Забегаем, первыми забираем детей… возвращаемся, ищем еще… Кого смогли — вывезли. Не всех. Связь совсем пропала. Больше искать невозможно», — рассказывает отец Димитрий.
Дети, женщины, старики… На ночь все они устроятся в храме, стены которого будут дрожать, — огонь без умолку.
«Мы лежим и дружно делаем вид, что спим. Думаю: что я делаю? Встал, все, что нужно, вычитал. Говорю: «Будем служить литургию». И дети глазенки открыли… И все мы начали молиться. Все вместе совершали главное Таинство — причащались. И стало спокойно, даже груднички успокоились. Да, страшно, но все будет хорошо», —вспоминает отец Дмитрий.
— Надежда?
— Уверенность.
И тогда все легли спать.
Дети, женщины, старики – на ночь все они устроятся в храме
История продолжается
То ли чудо, то ли провидение, то ли счастливая случайность — храм Рождества Христова, который оказался в центре обстрела, совершенно не пострадал. Эта церковь в Нагорном Карабахе — первая православная за последние сто лет: все русские храмы здесь были уничтожены после 1917-го.
«У нас храмы стоят и стоят. Не замечаешь того, как душа томится и болит, когда нет храма твоей веры. Хоть, казалось бы, армяне тоже христиане, но это не Православная Церковь. Даже колокольного звона нет. Красиво. Но не наше», — рассказывает отец Димитрий.
До захода в регион российских миротворцев официальный Баку всячески противился возведению русской церкви. Храм Рождества Христова построили в 2021-м по инициативе командующего российским миротворческим контингентом в Карабахе генерал-лейтенанта Руслана Мурадова, его помощника по работе с верующими иерея Бориса Гришина и главы местной русской общины Александра Бордова. И сразу сюда потянулись три поколения карабахских православных — каждое воскресенье по три автобуса: «Я очень был поражен. Обычные люди. Я даже не уверен, что они так любили бы храм, если бы жили в России, как любили его на чужбине».
…Вслед за людьми, навсегда покинувшими свои дома, по пыльным дорогам Аскеранского района военные «Уралы» повезут весьма необычный груз — церковные купола. Всю утварь, все, что сможет спасти, отец Димитрий вывезет в Ереван. И снова удивится, когда из разных уголков Армении к этой своей святыне вдруг поедут те, кто вместе с ним в ночь на 20 сентября укрылся под этими куполами. Теперь их возведут над новой часовней в память об исходе. В этом и есть правда Православия — правда, объединяющая народы. Правда, которой люто боятся те злые силы, что во все времена пытаются народы разъединить.
Храм Рождества Христова
Р. S. «Нет, — говорит, — я не Федор Конюхов». И так еще говорит: «Нужно будет, поеду снова — это путь и долг». Совсем не похожий на священника, он напевает Цоя и пьет крепкий кофе — это из далеких-далеких времен, где он был художником. Писать перестал еще в Сирии. И иногда перестал спать… «Любите Родину, родителей и верьте в Бога», — это говорит на прощание. И внутри него чувствуется громадная внутренняя сила, какая бывает только у истинно верующих людей.
