ПО ЗОВУ СЕРДЦА

282

Уже почти год клирик Феодосийской епархии иерей Александр Мешков с товарищами бывает на линии фронта, духовно окормляя бойцов и помогая жителям прифронтовых сел. Связаться с батюшкой оказалось делом непростым: он или служит в своем феодосийском храме Архистратига Божия Михаила, или в дороге, или на передовой. При этом, разумеется, семейный человек и еще умудряется вести свой блог «ВКонтакте». Наверняка многим, привыкшим к уюту мирной стабильной жизни, сложно понять, как это все возможно совмещать и успевать? «Сам удивляюсь. Господь дает время и силы. Сначала, пока влился в такой график, было тяжело», — отвечает отец Александр на первый недоуменный вопрос.

Разговор наш, исходя из уже озвученных условий, был возможен в режиме онлайн. Связь поначалу прерывалась: несложно догадаться, что собеседник в пути. Но вот помехи исчезли: по-видимому, автомобиль остановили. И очень спокойный, негромкий голос батюшки стало слышно очень хорошо.

— Отче, как долго Вы принимаете участие в оказании помощи в зоне специальной военной операции?

— Мы с самого начала СВО стали помогать. Собирали посылки с теми вещами и продуктами, что были необходимы, и отправляли на фронт. Ездили в воинские части в Крыму. Было и желание поехать на передовую, но не было возможности.

— Мы — это кто?

— Наш приход — я и прихожане. Бывает, и горожане присоединяются. Передаем нашим защитникам не только печенье, конфеты и носки — этот период мы уже прошли, — но и помощь посущественней. В меру своих сил. А вот ездить на линию боевого соприкосновения я начал с прошлого лета, скоро будет год. Я предложил свою помощь руководителю Крымского гуманитарного центра при Крымской митрополии отцу Димитрию Короткову. И он стал меня брать в поездки на фронт. Через какое-то время наша команда набралась опыта, стала чуть самостоятельнее, но все равно мы не являемся в духовном волонтерском деле вольными, обособленными. Наш вдохновитель и координатор — отец Димитрий. Мы по-прежнему общаемся, испрашиваем советов, благословения, когда и вместе выезжаем.

— Батюшка, из прихожан с Вами кто-нибудь ездит?

— Со мной всегда пономарь Александр, который был во всех горячих точках. Случаются ситуации, когда от друга зависит очень многое. Твоя жизнь. Значит, рядом должен быть проверенный человек, который с тобой и в огонь и в воду. Я всецело доверяю тем людям, с которыми мы ездим.

— Как думаете, почему у кого-то возникает желание помогать, а у кого-то нет?

— Я как-то услышал проповедь митрополита Святогорского Арсения. И запомнил слова: «Если ты не слышишь чужие стоны, то не помогут тебе посты и поклоны». Да и одно дело, когда ты видишь войну на фотографиях, другое дело, когда ты лично сталкиваешься с этим горем, — тогда мимо пройти уже не можешь. Стоило один раз съездить в зону СВО, пообщаться с людьми, увидеть вживую, что там происходит, и уже тянет туда. Может, у кого-то сейчас застыл в глазах немой вопрос. Постараюсь объяснить. На телеканале «Спас» идет передача «Война и Библия» с Борисом Корчевниковым. Один из ее участников сказал, что там, на войне, совершенно другая жизнь, другие люди, они настоящие, и они действительно спасаются. Конечно, в обществе есть и те, кто не понимает, не поддерживает… А для меня каждый человек там — по-своему герой. Не только с оружием в руках, но и мирные жители. Трудности людей сплачивают, объединяют, они друг другу помогают. Вот кто-то по какой-либо причине не уехал, не оставил малую родину и не просто живет, а еще и помогает окружающим. Несмотря на свои проблемы. Сердце у такого человека становится более живым, более чутким к чужим скорбям, более участливым.

Ну, а наши поездки в зону СВО — это несколько иная помощь. И вот ты видишь глаза, полные слез, слышишь слова благодарности, искренние, от сердца… Люди улыбаются, хотя вокруг разруха, они радуются простым мелочам…. Это многого стоит.

Здесь (в мирной жизни. — Ред.) такого не увидишь.

— Опираясь на опыт поездок вашей команды, можете сказать, где более нужна помощь — в прифронтовых селах или на фронте?

— У нас два направления работы — военное и гуманитарное. Мы помогаем мирным жителям во фронтовых и прифронтовых зонах — то есть в тех селах, куда, кроме нас, никто не приезжает, не доставляет никакой помощи. Мы посещаем пятнадцать сел в горячих точках Донбасса, а еще села на Запорожском и Херсонском направлениях. Привозим продуктовые наборы в школы, детские сады, для жителей. И храмам, и монастырям помогаем под руководством отца Димитрия при поддержке ресурса Приход.ру.

— Очевидно, в «подшефных» селах вас ждут с нетерпением…

— Когда приезжает гуманитарный центр, для людей это праздник. Они ведь живут нашим пайком, потому что никакой социальной поддержки нет. С людьми мы списываемся заранее, они нас ждут, встречают радушно, узнают эмблемы, колонну.

— Но навряд ли ваши командировки являются беспроблемными турне во фронтовую зону?

— Всегда существуют трудности с доставкой грузов. Помимо сложностей на КПП приходится преодолевать препятствия в пути: дорог как таковых нет, везде разбитая техника… Сколько раз мы попадали под обстрелы: иногда при обострениях на линии фронта, иногда люди сдают наши координаты противнику. Даже не всегда останавливаемся, чтоб раздать гуманитарную помощь, во избежание провокаций. Был уже опыт, когда медленно, на малом ходу передвигались автомобилем: кто-то за рулем, кто-то раздает… Потому что летают эти «птички» — дроны, —  отслеживают.

— А нет обиды на людей за то, что сообщают координаты?

— А сколько раз нас «посылали»?.. Но это ничего не значит. В чем-то этих людей можно понять. Когда ты голодный, нет ни света, ни воды, ни газа, ни тепла… Ну а к чему нам озлобляться? Наоборот, мы должны своей помощью, заботой, добротой и любовью этих людей покрывать. Чтобы их отогреть. Только так. И когда они видят конкретные добрые действия, конкретную помощь, они приходят и начинают помогать в разгрузке.

— Кто остался в прифронтовых селах? Наверное, в основном пожилые?

— Всякие: и пожилые, и люди среднего возраста, и дети. Тем, кто остался, некуда ехать.

— Вас просят послужить, крестить?

— Иногда просят. Ведь большая часть священников уехала, храмы оставлены. Народу не хватает духовного окормления. Но в связи с нашим плотным графиком, а также с возможными провокациями и обострениями мы совершать службы и требы не соглашаемся. Тем более что это чужая епархия. Но вот когда просят молитвословы, иконки, всегда привозим. Просят помолиться — разумеется, молимся о них. Было, когда мы раздавали помощь, наши священники крестили нескольких детей. Правда, сокращенным чином. Одна девочка показала место ранения в шею: рана затянувшаяся и небольшой осколок торчит. «А можно, — спрашивает, — мне крестик? Мне Бог поможет?» — «Конечно, — отвечаем, — поможет, давай надевай». — «А если я не крещеная?» — «Обязательно Бог поможет, ты обращайся». А в следующую поездку наши священники крестили эту девочку с осколком в шее и ее подружку с осколком в ноге. Медицинской помощи им никто не смог оказать, ее нет…

А как бойцы на фронте встречают вашу команду?

Теперь, по прошествии времени, могу сказать: всегда ждут. Бойцы ждут священника, ждут Господня Причастия. Хотя поначалу было сложно. Но постепенно ситуация поменялась. На передовой исповедуем, совершаем Божественную литургию, иногда Таинство Крещения. Постоянно служим молебны. А помимо этого собираемся с военнослужащими за чаем, разговариваем, что-то обсуждаем, они имеют возможность выговориться, задать свои насущные вопросы. Могут просто написать записочку и попросить помолиться о себе и своих ближних. То есть у бойцов — живое общение со священником. В современном мире человеку некогда было в храм зайти, поговорить со батюшкой. А на войне человек видит, что духовенство вместе со своим народом, и вот уже меняется его мировоззрение, понятие о религии, о Церкви, о священниках. Нас ждут. «А когда вы приедете в следующий раз?» — спрашивают. Из разных подразделений приглашают: «Батюшка, а вы у нас еще не были. А мы хотим причаститься». А там хотят, чтоб молебен был отслужен…. И это все эхом расходится…

Хочется везде послужить. Но не хватает времени. При содействии отца Димитрия было построено три блиндажных храма. На Пасху уже совершались в них богослужения. Люди тянутся, люди идут к Богу. У них огромная нехватка духовной помощи, пастырского наставления. «Жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9:37, Лк. 10:2). Помните? Это и про нынешнюю ситуацию. Но слава Богу, что жатва есть и Господь в нашу малую меру дает силы и возможности.

— Да, когда человек оказывается на грани жизни и смерти и осознает, что ситуация не в его руках, а в Чьих-то, он обращается к Богу. Почему в мирное время мы бываем холодны к Церкви?

— В кризисных ситуациях у большинства людей шкала ценностей выстраивается в правильном порядке, им многое открывается по-другому, они начинают больше осмыслять жизнь. А война — это кризис. Человек понимает, что может и не вернуться. И начинает обращаться к Богу. Когда мы приезжаем на фронт, к нам подходят не только православные, но и язычники, и мусульмане. Просят окропить святой водой их койку, вещи. Благословения не берут, но всегда рады поздороваться, обнять. В последнюю поездку удивил парень из Азербайджана с пышной бородой. На молебне его не было, ушел, затем приходит: «Батюшка, а можете мне иконочку подарить с поясочком? Я буду носить и молиться». Подходит еще раз: «А можете мне крест освятить? Меня им мама благословила в дорогу». Так что без веры в Бога человеку — никуда. Без Бога, говорят, ни до порога.

А что в мирное время? Сытый голодному не товарищ. Многие и теперь не понимают, что происходит. Мы ни Бога, ни мира над головой, увы, по-настоящему не ценим.

— На передовой, если совершаете Таинство Крещения, тоже неполным чином, как в прифронтовых селах?

— Случается по-разному. В горячих точках, бывает, и быстрым чином крещу. Но в основном стараюсь совершать Таинство полным чином. Ведь неизвестно, вернется ли этот человек с поля боя. А я буду потом ходить и мучиться, что вот можно было полным чином крестить… Если более-менее спокойно, то полноценное должно быть крещение. Перед Причастием стараемся прочитывать правило ко Причащению и чтобы каждый лично исповедовался. Слава Богу, Господь дает возможность. Вот я недавно заметил: когда начинается Причащение либо служится молебен, наступает полное затишье. Аж непривычно.

Исповедь и Причастие совершаете утром, как и в миру?

— Стараемся утром. Но иногда люди возвращаются с боевых заданий позже. Они знают, что сегодня в подразделении священник, и причащаются. Надо входить в положение, понимать, что происходит. Ведь как важно, чтобы человек принял в себя Христа и шел выполнять задание с упованием на Бога, чтоб Господь сохранил человека. Чтоб воин вернулся живым и невредимым.

— Многие бойцы причащаются?

— На молебнах стоят практически все, даже неверующие и приверженцы других вероисповеданий. Пусть они не крестятся, но стоят в строю со своим взводом или ротой. Мы молитвенно поддерживаем всех наших русских воинов. А затем остаются те, кто желает причаститься. С каждым разом их количество увеличивается. За год стало намного больше.

— По поводу Причастия воинов в соцсетях сейчас обсуждается такой вопрос. Святитель Василий Великий предлагал на три года отлучать воинов, убивавших на войне, от Причастия. В то же время святитель Афанасий Великий пишет: «Не позволительно убивать: но убивать врагов на брани (войне) и законно, и похвалы достойно». Святой Никодим Святогорец указывает, что убивающие на войне сражаются за веру и сохранение целомудрия в своем государстве. Или вот жизненный пример, один из множества: перед Косовской битвой в XIV веке епископ причащал князя Лазаря и его дружину…

— Не нужно путать: человек умышленно совершил убийство или стоял на защите Родины. Поверьте, никто не хочет войны, никто не хочет убивать. Но есть в этом необходимость, к большому сожалению. Часто просят помолиться, чтоб оружию не пришлось стрелять. Приносят Богу покаяние и просят, чтоб не допустил до греха. И очень глубоко переживают. Все очень болезненно, очень трудно. Обстановка давит, а многие в отпуске не были до сих пор… Иногда даже психика ломается. Церковь должна во все это вникать, должна помогать. Не психологи, а именно Церковь, возглавляемая Христом, должна брать на себя бремя окормления военнослужащих и в зоне СВО, и потом, должна их умиротворять, успокаивать их сердце, их дух, чтоб они могли спокойно вернуться в семьи в мирное время. И чтоб они не отчаялись по той причине, что оставлены.

— Войне всегда сопутствует страх. Участие в Таинствах, присутствие священника как-то помогает его преодолеть?

— Знаете, важно, что священника бойцы не боятся, хотя и чувствуют неловкость, бояться что-то сделать не так… Они много чего прошли. Конечно, страх присущ любому человеку, это естественная эмоция. Ведь идет война, постоянные обстрелы. Но есть долг, обязанности, порядок, дисциплина. На грани жизни и смерти начинают обращаться к Богу. И когда приезжает священник, появляется уверенность, что Господь слышит твои молитвы, что батюшка помолится, благословит — и ты вернешься домой. Они уповают на Бога. Сами пытаются молиться. Мы благословляем им Евангелие, молитвословы. Поверьте, эти книжицы не лежат мертвым грузом, ими пользуются. Страх пропадает, когда в сердце живет Христос.

— А Вам и Вашим товарищам не страшно ехать туда?

— Разумеется, нельзя сказать, что мы бесстрашные. Есть страх, переживания, волнение. Потому что каждая поездка отлична от предыдущих, они все разные. В течение секунды ситуация может перевернуться, измениться неузнаваемо. Мы ж едем по линии фронта, в нескольких километрах идут боевые действия, мы понимаем, что все может быть. Но каждый молится, надеется на своих товарищей, которые рядом, и уже чувствуем себя поуверенней. Бывает, и псалмы читаем, и молитвы поем или просто поем, умеем друг друга поддержать, пошутить. Это очень важно. Страх есть, но его превозмогает ответственность, желание привезти людям помощь, потому что нас ждут. Вот в поездке в Никольское, где Успенский Николо-Васильевский монастырь, мы попали под плотный обстрел. Как раз в монастыре. Ну никак не могли выйти. Прилетало каждые две минуты. И тогда монахи стали читать на коленях акафист перед иконой Божией Матери «Скоропослушница». Минут через пятнадцать наступило затишье, и отец Димитрий, наш командир, говорит, что нужно срочно уезжать. Вот так выехали с Божьей помощью. Так что геройства никакого нет, есть желание помочь людям и вернуться назад, потому что нас ждут дома и снова ждут на фронте с помощью. Потому Господь, наверное, нас и хранит.

— Война изобилует не только ужасами, но и чудесами. Только нужно их уметь увидеть…

— Да, чудеса с нами совершал Бог не только в Никольском. Постоянные поломки на маршрутах, какие-то проблемы разрешаются чудесным образом. Просто сначала этого не осознаешь. Волнение, тревога мешают. А когда возвращаешься на базу, начинаешь понимать, что произошло и что могло бы быть. Каждый вечер мы нашей командой молимся и благодарим Бога за то, что Господь помог выйти из той или иной ситуации.

Вот расскажу такой случай. Направлялись в сторону линии фронта и были уже недалеко, стояла плохая погода. Пришлось съехать с дороги, поехали по полям. А двигались тремя автомобилями: белым, синим, красным. Последовательность цветов — как в российском флаге. Противник мог воспринять как провокацию. И тут мы свернули куда-то не туда и застряли в грязи. Ни тпру ни ну. Машины загружены продуктами. Связи нет, глушится. Навигация «умерла». И мы понимаем, что можем «попасть». Если засекут, начнут обстреливать. Стали взывать к Господу: помоги, вызволи! И видим: на пригорочке «Урал» появился. Без опознавательных знаков. Думаем: Господи, хоть бы наши! «Урал» подъезжает, показывается из машины парень с бородой, моргает и молчит. И мы молчим. Надеемся: заговорит, хоть поймем, чей он. Спрашивает: «Вы что тут делаете?» — «Да помощь людям везем». — «Всякое, — говорит, — видел, но чтоб три попа в поле — такое впервые…» «Урал» — он же тягач — вытянул нас на горку, ребята из кабины показали, куда ехать. Мы в порыве благодарности открыли их кузов, чтоб продукты закинуть, а там двадцать пареньков сидят, как зайчики, не могут понять, что происходит. Благословили их, загрузили, надавали сладостей.

А сколько снарядов неразорвавшихся и торчащих из земли попадается по дороге! Были даже «Хаймеры».

— Батюшка, но не зря говорят: «На Бога надейся, а сам не плошай». Очевидно, не только на чудеса Божии уповаете, но и сами технику безопасности соблюдаете? Какая форма одежды у вас в дороге и на фронте?

— Каска, бронежилет, удобная обувь, в машине аптечка — это обязательно. Иногда в бронежилетах и молебны служили. Но перед богослужением бронежилет снимается, священник облачается в свои священные одежды. В прифронтовых зонах тоже должна быть техника безопасности. Не заезжаем в определенные районы, пока не оденемся, не подготовимся надлежащим образом. Очень важно, что в команде каждый знает, что ему следует делать при определенных обстоятельствах. Все знают правила эвакуации и оказания первой помощи.

— Да хранит вас Господь! И последний вопрос. Как думаете, отче, совершится ли самое главное чудо — обращение нашего народа к Богу? Поможет ли испытание войной сплотиться, отвратиться от развращающей западной модели и обрести вечные смыслы? Победа может стать уже следствием этого преображения.

— Победа прежде всего должна совершиться в наших сердцах. Нам самим следует мобилизоваться, переоценить свои ценности. Понять, что для нас важно. Мы же видим, что происходит в нашей братской стране Украине, как страдает православный народ, Святая Церковь. Пусть для нас это станет наглядным уроком. Мы должны ценить то, что имеем, должны ценить мир.  Многие из тех, кто живет в зоне СВО, переосмыслили жизнь. И наши ребята военные готовы жить по-другому, они переоценили многое. Но для обращения народа в целом необходимо время, необходимо вести просветительскую работу, нужно молиться, всех покрывать любовью. Нужно уметь многое прощать людям. Все люди ждут любви, и тепла, и поддержки — этого в жизни не хватает. Многое вокруг обманчиво, ложь. А Церковь всегда должна стоять твердой надежной опорой для народа. Да, с большими трудностями сталкивается наша Церковь, сколько выливается на нее грязи… Но мы должны делать Божье дело и верить, что народ откликнется на добро. Думаю, люди видят и ценят то, что делает Церковь.

Редакция сайта Феодосийской епархии

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Добавьте комментарий
Введите имя